Впервые открыто о том, что лучше освободить крестьян сверху, нежели ждать, когда они сами освободят себя снизу, царь Александр Второй заявил в своей речи предводителям Московского дворянства 30 марта 1856 года. Но прошло пять лет, прежде чем после долгих обсуждений и споров между различными группами дворян-крепостников были выработаны условия освобождения крестьян и 19 февраля 1861 года подписаны “Положения 19 февраля”.

Социальный состав населения Грайворонского уезда ко времени реформы 1861 года был таков: дворян потомственных - 327 лиц обоего пола, дворян личных - 206, духовенства православного белого - 1451, православного монашества - 383 женщины, купцов - 662 лица обоего пола, мещан и записанных в мещанский оклад - 3230, государственных крестьян - 47419, помещичьих крестьян - 74278, помещичьих дворовых - 3152, некоторое число было военных людей (регулярных войск, отставных и их семей), всего в уезде было жителей обоего пола 134153 человека. (“Труды Курского губернского статистического комитета”. Выпуск первый. Курск. 1863).

Самым крупным душевладельцем был Д. Н. Шереметев, которому принадлежало 20654 души из 35435 крепостных в волостях, расположенных на территории современных Борисовского и Грайворонского районов.

Положение о крестьянах, вышедших из крепостной “зависимости”, касалось, во-первых, личной зависимости от помещиков и, во-вторых, поземельных отношений.

При личном освобождении крестьяне обязательно наделялись землею. Помещик должен был представить надел, а крестьяне обязаны его принять. Только после истечения девяти лет они могли отказаться от надела и связанных с ним повинностей.

В Черноземной полосе устанавливались две нормы надела - высшая и низшая, причем, последняя была в три раза меньше первой.

В Грайворонском уезде высший надел был установлен в 2 десятины 1800 квадратных сажен. Однако помещику предоставлялось право уменьшить надел и оставлять в своем распоряжении до одной трети всех удобных земель его имения.

В Борисовской волости было 8570 душ мужского пола, пахотной земли - 11950 десятин, сенокосной - 398 десятин 800 сажен, усадебной земли - 871 десятина 680 сажен, выгонов - 130 десятин 603 сажени.

Душевой надел пахотной и сенокосной земли был почти вдвое меньше определенного для уезда высшего надела и составлял 1 десятину 1058 сажен.

Пользуясь 20 статьей “Местного положения”, Д. Н. Шереметев производит отрезку третьей части всех удобных земель. (РГИА ф. 1088, оп. 6, ех. 13121).

В Борисовке, состоящей из пяти сельских обществ (Успенского, Николаевского, Михайловского, Троицкого и Красно-Кутского), было отрезано земли 5551 десятина 325 сажен.

К. Н. Щепетов, ссылаясь на отчет управляющего Касаткина за 1866 года (“Крепостное право в вотчинах Шереметевых” М. 1947, стр. 258), приводит такие цифры по Борисовской вотчине: крестьянам передано на 23411 душ мужского пола 36126 десятин 1379 сажен, что составило в среднем 1:5 десятины на душу, а отрезано 20612 десятин 183 сажени. Но эти цифры не могут быть отнесены к современному району.

В селе Стригуны отрезке подлежали 780 десятин 1396 сажен леса и 203 десятины 1216 сажен пашни.

В деревне Порубежной отрезалось 111 десятин 991 сажень леса и 45 десятин 1701 сажень пашни.

У нас нет сведений по селам Высоковской волости - Байцуры, Грузское, Березовка и др.

В “Уставной грамоте” по сл. Борисовке оговаривалось право графа требовать от крестьян снести промышленные и торговые здания, если они находятся на земле, подлежащей отрезке.

За оставленную у крестьян землю они должы были платить выкуп. Выкупная сумма определялась капитализацией оброка из 6 процентов годовых, т. е. сумма годового оброка увеличивалась в шестнадцать и две третьих раза.

Помещики получали оброк из казны за 17 лет вперед. Крестьяне же погашали эту сумму в течение 49 лет. Ежегодный платеж в казну и назывался выкупными платежами.

Выкупные платежи являлись не только стоимостью земли, но и были компенсацией помещикам за потерю крестьян как рабочей силы.

В сл. Борисовке накануне реформы платилось оброка 35624 руб. 93 коп. Выкупная сумма была определена в 214250 рублей.

В с. Стригуны и слободке Березовке выкупная сумма составила 80375 руб., в д. Порубежной - 12000 руб., в селе Серетино и деревне Теплой - 13083 руб., в Высоковском обществе - 73548 руб., в Становском обществе - 93600 руб., в Березовском обществе - 51293 руб., в сл. Зыбино - 37791 руб.

Следовательно, только с крестьян тех селений, которые входят в современный Борисовский район, Д. Н. Шереметев получил выкупных платежей за предоставленную землю 553440 руб.

В среднем борисовские крестьяне за десятину земли заплатили свыше 49 рублей, тогда как перед отменой крепостного права десятина в Курской губернии стоила от 26 руб. 12 коп. до 27 руб. 73 коп.

Уставными грамотами устанавливались также и другие платежи.

За право пользоваться в лесу, который полностью отрезался в пользу помещика, травой, хворостом, валежником крестьяне должны платить по 1 руб. 74 коп. с каждой лесной десятины.

В Борисовке владельцы лавок в течение 12 лет обязывались платить за занятую под лавками землю.

За право пользования в лесу сл. Борисовка платила 2749 руб. 20 коп., Стригуны - 466 руб., сл. Зыбино - 368 руб. 60 коп., деревня Порубежная - 156 руб. 60 коп.

3 января 1862 года на волостном сходе был принят приговор, в котором борисовские крестьяне жаловались на завышение суммы оброка (а значит и выкупных платежей) за счет включения в него собиравшихся ранее мирских сумм.

Жалоба крестьян Борисовской волости рассматривалась на мировом съезде 9 января 1862 года, который проходил в с. Головчино, и была признана обоснованной, так как мирская сумма “...в настоящее время причислена к числу оброка быть не может и дальнейший сбор его должен быть предоставлен на усмотрение крестьянских обществ”. (РГИА ф. 1088, оп. 6, ех. 1313, л. 22).

Управляющий Борисовским имением барон Криденер обжаловал это решение в Курское губернское по крестьянским делам присутствие, которое “...нашло, что собиравшиеся на мирские потребности 3 руб. 18 коп. с тягла нельзя не признать частью платного временно-обязанными крестьянами графа Шереметева оброка”. (РГИА ф. 1088, оп. 6, ех. 1313, л. 32 об.).

Таким образом, губернское присутствие стало на сторону помещика.

В конце 1862 года была введена в действие “Уставная грамота” по Борисовской волости, состоявшей из пяти сельских обществ. Это было уже юридическое закрепление выплаты крестьянами выкупных платежей.

В 1864 году крестьяне Борисовской волости вновь обращались с прошением в Курское губернское по крестьянским делам присутствие, вновь поднимался вопрос о мирских суммах, включенных в оброк.

Крестьяне жаловались на малоземелье, на удаленность земли от селения, говорили, что надел так мал, “...что сбор с нее даже при хорошем урожае едва ли может быть достаточен для продовольствия 17 тысяч душ обоего пола, считающихся в обществах”.

К сожалению, в архивном деле нет документов об окончании этой тяжбы, но вряд ли крестьяне добились успеха.

Заключая разговор о выкупных платежах, скажем, что принесла эта операция графу Д. Н. Шереметеву.

Накануне реформы общая сумма долгов Д. Шереметева превышала 6 миллионов рублей. За период 1861-1870 гг. Д. Н. Шереметев в связи с выкупной операцией сумел уплатить 5063 тысячи рублей долга и накопил 3354 тысячи рублей, т. е. выкупная операция дала за это время около 8417 тыс. рублей. (В. Станюкович “Бюджет Шереметевых”. М. 1927, стр. 17).

Реформы 1860-х годов коснулись и других категорий крестьян.

В 1866 году основания “Положения 19 февраля” были распространены на государственных крестьян. Государственные крестьяне полностью сохранили свои наделы, которые были больше, чем у бывших крепостных.

По этой же реформе четвертное землепользование бывших однодворцев признается индивидуальной собственностью крестьян и разрешалась продажа таких земель лицам всех сословий.

Проведя реформу, царь и помещики опасались, что она вызовет волнения крестьян.

Опасался этого и граф Д. Н. Шереметев. В апреле 1861 года он разослал во все вотчины предписание, в котором требовал объявить временнообязанным крестьянам, чтобы они соблюдали порядок и повиновение.

В 1861 году при проведении реформы во все губернии направляются особо доверенные лица царя, которые должны контролировать введение “Положения” и принимать меры для подавления возмущения крестьян.

Таким уполномоченным по Курской губернии был флигель-адъютант полковник Корсаков. В своих донесениях он свидетельствует, что случаи неповиновения крестьян по губернии “довольно многочисленные”.

Причины их он видит в том, что крестьяне не доверяют помещикам в толковании “Положения”, что помещики, особенно мелкие, всячески стремились сохранить старые порядки, что крестьяне фактически не получают никаких материальных льгот, что “крестьяне часто упорно ищут удовлетворения прежних обид и притиснений, совершенных помещиками”.

Корсаков доложил, что крестьяне сл. Ракитной, принадлежавшей князю Юсупову, проявили неповиновение и туда был передвинут из Борисовки эскадрон Лубенского гусарского полка. “Крестьяне, оказавшие наиболее буйства и неповиновения были наказаны (2 человека 40 ударами, а 10 человек от 10 до 20 ударов розог). Дьячок и другой зачинщик, более прочих виновные в беспорядке, были отданы под суд”. (“Крестьянское движение в 1861 году после отмены крепостного права”. М-л изд. АН СССР. 1949 г. стр. 109-110).

В июне 1861 года произошли беспорядки в Красной Яруге в имении Хлюстиной.

Крестьяне сл. Шопиной и Терновки, входивших в Борисовскую вотчину, еще в 1862 году не согласились принять земельный надел и платить оброк, а в 1864 году прекратили взнос и казенных податей.

В слободы были введены воинские команды, зачинщиков подвергли наказаниям и упорство крестьян было сломлено.

Хотя реформа 1861 года проводилась крепостниками, постаравшимися сохранить какие только возможно пережитки крепостничества, она по своему содержанию была буржуазной реформой, означала значительный сдвиг к буржуазному строю.

Стр 66.  История Борисовского края.