В истории русского искусства есть имена художников, которые на многие годы останутся в памяти и сердцах всех, кто соприкасался с их творчеством. Эти художники не жалели ни сил, ни жизни для процветания искусства своей родины. Их жизнь, их идеалы вызывают у современников и у последующих поколений законную гордость и уважение. К таким людям можно отнести и художника Василия Вениаминовича Хвостенко, весь творческий путь которого был проникнут высоким стремлением бескорыстного служения своему народу, делу своей жизни. Василий Вениаминович Хвостенко родился в 1896 году в семье крестьянина, художника-самоучки, в слободе Борисовка бывшей Курской губернии. Большая и красивая слобода Борисовка, принадлежавшая прежде графу Борису Шереметеву, славному полководцу Петра I, широко и привольно раскинулась на живописных берегах реки Воркслы. Земли у крестьян было мало, и это вынуждало их заниматься разными ремеслами: расписывали иконы, украшали рисунками дуги, ведра и иную домашнюю утварь. В начале XIX века прадед Василия Вениаминовича, будучи крепостным графа Шереметева, был послан мм в Академию художеств и окончил ее с большой серебряной медалью. С тех пор творческая линия в семье Хвостенко не прекращается. Дед, отец и два брата Василия Вениаминовича — художники. Эту славную семейную традицию продолжают его дочь — Татьяна Васильевна Хвостенко и дочь брата Александра Вениаминовича — Татьяна Александровна Хвостенко. Семья, В которой рос В. В. Хвостенко, была бедная, не хватало на самое необходимое, но всегда в ней царил творческий дух. Отец страстно любил музыку, выучился играть на скрипке и часто играл на ней по вечерам, иногда пели хором. Сама украинская природа, мягкая и поэтичная, вызывала в простой крестьянской семье мечты о счастье и красоте. Семья увеличивалась, а заработки сокращались, жить становилось все труднее. Отец решил попытать счастья в Москве. Он ушел пешком из родной Борисовки в далекую Москву. Там встретил земляков и стал писать иконы для московских церквей. Несколько позже перебралась в Москву и вся семья. Дети помогали отцу, особенно Василий, — тер краски, золотил иконы и ребенком уже усвоил всю иконописную технику. В дни отдыха мальчики ходили с отцом на этюды в Кусково. Часто бывали в Кремле, любовались старинной архитектурой и живописью. Своей любовью к искусству братья заражали соседских детей. Не раз всей ватагой ребята направлялись в Третьяковку. Летом бегали босые, и служители Третьяковской галереи называли их «босоногой командой», но все же пропускали в залы, когда там было мало народу. Отец на последние гроши покупал сыновьям гипсовые слепки с произведений античной скульптуры, и мальчики вечерами при свете лампы копировали их углем. Материально семье жилось трудно, а надо было позаботиться о дальнейшем образовании детей. Старшие сыновья — Александр, Василий и младший — Михаил проявляли большие способности к живописи, Владимир — к пению и музыке. В то далекое время профессия художника или музыканта в простых семьях считалась ненужной роскошью, не обеспечивающей нужды семьи. Мать мечтала о профессии, дающей верный заработок, но отец, влюбленный в искусство, настоял на своем, и старший сын Александр, выдержав экзамен, поступил в Училище живописи, ваяния и зодчества. Позже в это же Училище был принят и Василий. На всю жизнь он сохранил чувство любви и признательности к Училищу. С каким восторгом вспоминал он годы, проведенные в нем! Это было время расцвета Училища. Преподавателями Василия были: С. Малютин, В. Бакшеев, Н. Клодт, Н. Касаткин, С. Милорадович, К. Горский, А. Корин, А. Архипов, К. Коровий. Какие все имена! Какое художественное и нравственное влияние оказывали они на своих питомцев! Какую любовь к искусству и к творческому труду привили они будущему художнику! Учеба двух сыновей в Училище живописи, ваяния и зодчества представляла для отца большие трудности. Надо было покупать краски, холсты, подрамники. Часто грозило исключение из-за задержки платы за обучение. Несколько раз деньги за Василия вносил художник В. Н. Бакшеев. Но в молодости все переносится легко. Плохое забывается быстро. Счастливая, необыкновенная пора! Между преподавателями и учениками были теплые дружеские отношения. Особенно ученики любили К. Коровина, который много рассказывал им о театре, о Шаляпине, о разных театральных знаменитостях, — в это время он был главным художником Большого театра. С помощью К. Коровина ученики по очереди ходили бесплатно в ложу Большого театра. В старших классах В. В. Хвостенко стал участвовать на ученических выставках Училища. За одну из своих работ он получил премию имени А. П. Рябушкина. Как счастлив он был! Часть денежной премии потратил на краски и кисти, а остальное принес домой. Τак проходили годы учебы. Наступил 1917 год. В России началась революция. Как и все учебные заведения, Училище живописи, ваяния и зодчества было вовлечено в общий революционный поток. Не до учебы было в это время. Новые чувства, новые мысли, новые необычные переживания, захватили большинство учеников. Василий Вениаминович едет в Туркестан в качестве художника-декоратора при Политуправлении 1-й армии Туркестанского фронта, организует совместно с художником Шалимовым кукольный театр и выступает с ним перед красноармейской аудиторией. Театр пользовался огромным успехом. Помимо классических пьес Мольера, они ставили злободневные агитационные коротенькие пьесы собственного сочинения, которые постоянно шли при необыкновенном внимании и оглушительном смехе благодарной аудитории. В этом театре В. В. Хвостенко проработал до 1920 года, а потом вернулся в Москву, где начал работать в Окнах РОСТА совместно с В. Маяковским, художником М. Черемныхом и другими. Василий Вениаминович был очарован личностью и талантом М. Черемныха, многому научился у него, восхищался его стилем работы. До конца жизни сохранил Хвостенко теплые и дружеские отношения с М. Черемныхом. Свои работы тех лет В. В. Хвостенко показывал на выставках «Союза русских художников», общества «Свободное творчество», а в 1923 году он вступает в АХРР. В 1925 году на международной выставке художественно-декоративных искусств в Париже художник получает grand prix и золотую медаль за ряд работ, исполненных на русские национальные темы, а в 1928 году на конкурсе АХРР первую премию за свою работу «Красногвардейский патруль». Рабочие-красногвардейцы читают на улице газету «Правда». Их лица и позы жизненны, правдивы, убедительны, овеяны пафосом первых дней революции. Картина удалась художнику, и он мечтает о новых работах. Неповторимая героика Октябрьской революции, образ Ленина глубоко волнуют В. В. Хвостенко. Он делает всевозможные наброски с материалами. Работа над новой темой, творческие поиски, связанные с ней, надолго захватили художника. Наконец, в 1933 году на выставке «15 лет РККА» он показал свои новые работы: «Ленин на броневике» и «Ленин в Смольном». Обе картины привлекли внимание зрителей и сохранили свое значение до наших дней. Автор полотен сумел передать вдумчивый, строгий, но в то же время такой простой и близкий каждому из нас характер Ильича. Картины находятся в Государственном музее Советской Армии. В годы первой пятилетки В. Хвостенко совместно с Ф. Модоровым, Е. Львовым, В. Титовым и другими художниками едет в Челябинск, на Магнитку, в Свердловск. Увлеченный гигантским размахом строительства, замечательными людьми, встреченными там, Хвостенко с энтузиазмом работает на великих стройках. В письмах оттуда он рассказывает: «Рабочие, как боги. Какая сила, четкость, уверенность в каждом движении, какая пластика, какие позы». Все это художник запечатлел в рисунках, показанных на выставке «Гиганты Урала» в Свердловске, а позже и в Москве. Часть этих рисунков сейчас находится в собрании Государственной Третьяковской галереи. Когда В. В. Хвостенко интересовала работа, он отдавался ей весь, без остатка, работал день и ночь, буквально забывая о всем остальном. Помнится такой случай. Василий Вениаминович писал на Коломенском паровозостроительном заводе. Как всегда, работал с огромным увлечением. Но вот бригадир позвал рабочих на другой участок. Художник пришел в неистовство, не пускал рабочих. Бригадир сердился, требовал прекращения позирования, но рабочие, которые полюбили Василия Вениаминовича и поняли его состояние, обещали бригадиру работать сверхурочно, объяснив ему, что не могут сейчас оставить художника, так как ему необходимо закончить картину. В мастерской Хвостенко на первый взгляд царил невероятный беспорядок. Но художник прекрасно разбирался в нем и всегда говорил: «Надо сделать много грязного, чтобы получилось чистое» и добавлял еще: «Надо сделать раз со сто, чтобы получилось просто». При неудаче он никогда не впадал в уныние. «Надо задумываться не только над тем, что удается, но еще больше над тем, что не удается художнику». «Искусство, — говорил он, — требует от художника всей жизни, всех его творческих сил». Много времени отводил Василий Вениаминович занятиям лепкой. Он часто говорил, что художник должен уметь лепить, что только лепка поможет ему по-настоящему овладеть формой, что занятия скульптурой совершенствуют мастерство художника-станковиста, придают большую свободу его творчеству. В 1931 году скульптор Г. В. Нерода и художник В. В. Хвостенко были приглашены для перепланировки некоторых площадей города Свердловска. Проект, подготовленный художниками, был принят, но по не зависящим от них обстоятельствам остался неосуществленным. Тогда же художники создали эскизы оформления Свердловска в связи с празднованием городом 1 Мая. В 1933 году В. Хвостенко вместе с художниками Г. Кибардиным, В. Комаровым, А. Лентуловым и другими работал в шахтах первой очереди Московского метро. Он возвращался в пять-шесть часов утра очень усталый, но счастливый. Около сорока больших рисунков и несколько картин создал Василий Вениаминович в это время. Его картина «Комсомольская площадь» и некоторые рисунки были приобретены для музея метро. Хвостенко всегда возмущали небрежно написанные, недобросовестно выполненные работы. Он говорил, что надо показывать и делать только «классные» работы. И действительно, писал ли он цветы, или большие сложные композиции, он добивался всегда профессионального мастерства исполнения. Наступили тяжелые годы войны. В. В. Хвостенко вместе с художником М. А. Кузнецовым-Волжским едет на фронт, под Гжатск. В трудных условиях, зачастую под обстрелом, Хвостенко рисует для прифронтовой газеты, пишет портреты бойцов, командиров, врачей, сестер, делает много набросков. И он и Кузнецов-Волжский получают официальную благодарность от командования. Рисунки Хвостенко были помещены в литературно-художественном сборнике «Великая Отечественная война». По возвращении с фронта Василий Вениаминович на основании собранного материала создал картины «Танковый десант», «Рассказ колхозницы», «Защитники Москвы», «На родном пепелище» и другие, с искренним и глубоким чувством повествующие о героизме, мужестве и спокойной уверенности бойцов, печали и горе обездоленных людей. Все эти полотна были показаны в 1943 году на выставке «Отечественная война». Особенно запомнилась и взволновала зрителя картина «На родном пепелище». Зима, разрушенная деревня. Молодая женщина обхватила руками печку — все, что осталось на пепелище от родного дома. Лица женщины не видно, но поза ее говорит о глубоком безысходном горе и страдании. А рядом — маленький мальчик смотрит на свою мать скорбными, недетскими глазами. Горе этой женщины — горе миллионов русских матерей во время войны. В 1942 году после сложной операции художник надолго был лишен возможности работать. Почти три года Василий Вениаминович не брал кисти в руки. Но в это тяжелое время он никогда не жаловался, жил трудностями своей страны, верил в нашу победу. Я хорошо помню тот осенний день, когда он в первый раз пошел в лес, на поляну, чтоб написать этюд, а я несла этюдник и стул, так как он был еще очень слаб. С этого дня началось постепенное возвращение художника к жизни, к искусству. Василий Вениаминович окончательно так и не выздоровел, но и больной он продолжал творческий труд. Первой крупной работой, появившейся после длительного перерыва на всесоюзной выставке, была картина «Наши пришли!». Радостно встречают старики и дети советских бойцов, входящих в избу. На переднем плане старая женщина наливает им молоко. Выразительны лицо и руки этой женщины, гармонично и светло написана вся картина. Вскоре художник опять возвращается к своей старой, излюбленной тематике и пишет картину «Дни Октября». Живописные полотна художника В. В. Хвостенко находятся во многих музеях страны. Их знают и любят советские зрители. Однако самой сокровенной работой В. В. Хвостенко, которую он вел в продолжение многих лет и которой отдал все свои силы художника и исследователя, была его большая экспериментальная работа в области возрождения античной восковой живописи — энкаустики. Еще в Училище живописи, ваяния и зодчества Хвостенко увлекался античностью. Говоря об античности и споря о значении античною искусства для нашего времени, художник часто повторял: «Настоящее произведение искусства прекрасно даже в своих развалинах. Венера Милосская лишена рук, но этого никто не замечает, Парфенон, несмотря на разрушение, остался непревзойденным памятником. Мастера древней Греции сумели донести до нас в своих произведениях и сущность прекрасного, неповторимого, и мысли и идеи, нужные нам и всему человечеству». Из истории искусства Василий Вениаминович знал, что у греков была замечательная восковая живопись, но все следы этой живописи были утеряны. Секрет энкаустической живописи древних греков неустанно волновал художника. Прошли годы революции, гражданской войны, не до античности было все это время. И только в 1930 году Хвостенко снова вернулся к своей юношеской мечте, связанной с античной восковой живописью. Он ищет и покупает книги, наталкивается на книгу Шмида «Античная фреска и энкаустика», читает и вновь перечитывает ее и своей интуицией художника находит те исходные положения, которые привели его в конце концов к блестящим результатам. Приоритет в области возрождения античной восковой живописи, секрет которой был утерян в XII веке нашей эры, принадлежит советскому художнику В. В. Хвостенко. В 1936 году в МОССХе он сделал свой первый доклад об энкаустике, показав образцы работ. Доклад вызвал большой интерес у художественной общественности. Но принятое решение о поддержке замечательного начинания художника осталось только на бумаге. Василий Вениаминович вынужден был продолжать эсперименты один и лишь на собственные средства. Работал он со страстью, с увлечением, с неослабевающей энергией, часто по ночам, не заботясь о своем здоровье. При варке киновари художник отравился парами ртути. Это тяжелое заболевание на всю жизнь сделало художника инвалидом... Болезнь прервала исследовательскую и творческую работу художника. Однако, вернувшись к ней после вынужденного трехлетнего перерыва, В. В. Хвостенко не только восстановил античную технику восковой живописи, но разработал новый способ полированной энкаустики, которым выполнил ряд натюрмортов на мраморе (цветы), экспонировавшихся на всесоюзных выставках. Не будет преувеличением сказать, что эти работы удивили многих красотой и яркостью красок, особенным, неповторимым звучанием живописи. Со всех концов Союза приходили письма от художников-энтузиастов с просьбой раскрыть секрет изумительной техники. Но разве в письме можно научить всему? И Василий Вениаминович задумал написать книгу о своем открытии, а пока старался привлечь молодежь к начатому им делу. Его активной помощницей стала дочь Таня, тогда еще студентка Художественного института им. В. И. Сурикова. В 1954 году художникам В. В. и Т. В. Хвостенко было предложено расписать ряд панно на цементных плитах для павильона Краснодарского края на Всесоюзной сельскохозяйственной выставке. Это был первый большой труд. Росписи удались. Говорили, что птицы, влетая в павильон, пытались клевать виноград, груши, сливы и яблоки, изображенные на панно. Зрителей поражали иллюзорность и яркость изображенных фруктов. В. В. Хвостенко мечтал о широком внедрении энкаустической техники. Но ему было трудно одному — не хватало физических сил, не хватало средств. Он начал заниматься у себя в мастерской со студентами Строгановского училища. Некоторые из них усвоили эту технику и сделали ряд небольших работ. Однако по состоянию здоровья В. В. Хвостенко был вынужден вскоре оставить преподавание в Училище. К тому же Строгановское училище не помогло ему в оборудовании настоящей мастерской для правильной постановки работы. Но своих экспериментов Василий Вениаминович не прекращал. Он открывает все новые и новые возможности энкаустики. Параллельно он пишет книгу. В 1955 году В. Хвостенко совместно с дочерью Татьяной и учениками осуществляет большую работу в вестибюле ресторана «Прага» — 40 кв. метров росписи на мраморных пилястрах. Работу надо было выполнить в один месяц. Срок невероятно короткий, но художники решились на него, хотя это потребовало от них огромных творческих и физических усилий. И результаты оправдали труд живописца. Роспись вызывает изумление наших и зарубежных зрителей. Это была уже победа. В 1956 году В. В. Хвостенко завершил работу над своим литературным трудом «Техника энкаустики». В нем автор раскрыл весь процесс работы и указал рецептуру красок. Выход в свет книги был большим праздником для Василия Вениаминовича. А в 1960 году была открыта выставка энкаустических работ В. В. Хвостенко и его дочери Т. В. Хвостенко сначала в Москве, а затем в Киеве. Выставка пользовалась огромным успехом и явилась завершением большого долголетнего труда художника. Он умер в 1960 году. Все, кто знал Василия Вениаминовича, горячо любили его и часто поражались его необыкновенной доброте и отзывчивости. Стоило кому-либо позвонить и попросить помочь, как Хвостенко моментально бросал все свои дела и буквально бежал на помощь. Он всегда говорил: «Надо помогать людям, а я недостаточно помогаю». Этим проникнута была вся его жизнь и как человека и как художника. Василий Вениаминович бережно, с каким-то особенным чувством относился к людям искусства. Он верил в высокое призвание художника. «Кому много дано, с того и много спросится», — это были его любимые слова. И еще добавлял: «Настоящее искусство процентов не приносит, художнику надо постоянно вкладывать без остатка и свой труд, и время, и свое сердце!» Хвостенко легко и просто ограничивал себя во всем. Он не любил «фокусы», как называл он всякие излишества. «В ограничении — свобода», — любил говорить он. «Ведь вещи и деньги мешают художнику быть настоящим человеком». И это не рисовка, не пустые слова, они соответствовали его характеру, такому бескорыстному и человечному. Часто его поведение вызывало изумление и даже недоумение у товарищей. Но это не обижало Василия Вениаминовича, ведь он не мог быть иным, ведь все его существо было проникнуто какой-то детской чистотой, добротой и любовью к людям. Я вспоминаю такой случай: перед войной я достала ему новый костюм и отнесла его в мастерскую. Но на следующий день костюма в мастерской не оказалось. На мой вопрос, где же костюм, Хвостенко сказал мне, смеясь: «Знаешь, вчера навестил меня приезжий художник из Сибири и я ему дал костюм, так как ему он был более нужен, чем мне, а я обойдусь пока». В. В. Хвостенко страстно любил музыку. Не зная ни одной ноты, он садился к роялю и импровизировал. И было непонятно, как, какими путями он извлекал из рояля такие нежные и гармоничные звуки. Но повторить то, что он играл, он не мог. И это огорчало его и всех тех, кто слушал. «Живопись должна быть как музыка. Все должно литься», — говорил он. Больше всего он любил «13-й этюд» Скрябина и «Первый фортепьянный концерт» Чайковского. Незадолго до смерти художника «Первый фортепьянный концерт» передавали по радио в исполнении Вана Клиберна. Был тихий теплый июльский вечер. В комнате было очень темно. Василий Вениаминович лежал на кровати у окна, открытого в сад. Всем своим существом он погрузился в эту чарующую музыку, а потом тихо сказал: «Я простился со всем, а сколько прекрасного и неизъяснимого в жизни, так мало еще сделано...» Почти у всех, кто соприкасался более близко с Хвостенко, он вызывал чувство нежности, так много было в нем доброты и душевной чистоты. После его смерти художник Н. М. Никонов рассказывал, как, гуляя с Василием Вениаминовичем в «Песках», он обратил внимание, что Хвостенко часто нагибался и что-то поднимал с дороги. «Что ты делаешь, Вася?» — спросил Никонов. «Я подымаю осколки стекла, ведь пойдут босые деревенские дети и поранят ноги». А в это время Хвостенко уже тяжело болел, и ему было трудно нагибаться. Василий Вениаминович часто вспоминал слова, высеченные на могиле известного в Москве доктора Гааза: «Спешите делать добро». И он спешил делать добро как в искусстве, так и в жизни. Своей талантливой, чистой и бескорыстной душой художника и человека он будил в людях, особенно в молодежи, все то хорошее и высокое, что так необходимо всем в жизни и без чего жизнь темна и неоправданна. В. В. Хвостенко был глубоко русским человеком и патриотом в самом лучшем смысле этого слова. Русская природа, русские песни, русское искусство были близки и дороги ему. Он любил повторять стихи Тютчева: Умом Россию не понять, Аршином общим не измерить. У ней особенная стать, В Россию можно только верить. «Где вы найдете второго Пушкина, Толстого, Достоевского, Гоголя… — часто говаривал он. — Эти гиганты мысли и чувства могли родиться только в России». Незадолго до смерти он мечтал поездить по России, побывать в Новгороде, Пскове, Переславле-Залесском, где сохранилось так много памятников русской старины. Когда в его присутствии восхищались поездками в Европу, он всегда говорил: «А сколько замечательного у нас в России. Всей жизни не хватит, чтобы увидеть все, запечатлеть все, выразить все в творчестве. Какие чудеса у нас в России! И если уж мне ехать, то только в Геркуланум и Помпею, чтобы увидеть античную полированную фреску, секрет которой тоже утерян и не раскрыт до сих пор». Василий Вениаминович задумчиво и сосредоточенно рассматривал какой-либо простой поле-рой цветок. «Какая красота, как все просто, гармонично, но неповторимо! Откуда все эти чудеса? Как передать все это?» В. В. Хвостенко верил в творческие силы народа и в замечательное будущее советского монументального искусства. То, что сделал он в области энкаустики, было героическим трудом. Художник разрешил один все проблемы античной живописи, над которыми билась мировая мысль в течение многих и многих лет. Возрождение энкаустической живописи — большая победа советского изобразительного искусства и ценное наследие, оставленное В. В. Хвостенко молодым советским живописцам.

А. Я. Войтинская-Хвостенко Москва, 1965 г.